«Возрождаем историю умерших деревень»
Дубровская средняя общеобразовательная школа №1 имени генерал-майора Ивана Семёновича Никитина в рамках образовательного проекта «Возрождаем историю умерших деревень» представляла историю небольшого, но очень красивого посёлка ЦЕБРЕВКА (или ЦЕБРЕВ) Дубровского района Брянской области, к сожалению, исчезнувшего в 1970 году. Посёлок располагался в 74 км от Бежицы и Брянска и в 4 км от Дубровки.
В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Посёлок Цебрев до революции 1917 года находился в составе Радичской волости Рославльского уезда Смоленской губернии. Такую запись мы находим в документах участника Первой мировой войны рядового 490-го пехотного Ржевского полка Трофима Филипповича МИТРАКОВИЧА, 1897 года рождения, попавшего в Ростовский госпиталь 9 мая 1917 года из-за воспаления лёгких и цинги.
В 20-е годы посёлок Цебрев входил уже в Зимницко-Слободской сельский Совет Дубровской волости Бежицкого уезда Брянской губернии. С 1954 года он — в составе Немерского сельского Совета. По переписи населения 1926 года, в посёлке насчитывалось всего 11 хозяйств и проживало 77 человек: 43 мужчины и 34 женщины, все русские. Потом число жителей вырастет на 3 человека и составит 80 человек. И эта цифра станет максимальной. Дальше количество жителей посёлка пойдёт на убыль, пока он совсем не опустеет и не будет исключён из учётных списков в 1970 году.
Как и везде, в Цебревке в конце 20-х гг. началась коллективизация, стали создавать колхоз. Большую роль в этом сыграл Алексей Леонтьевич СОРОКИН, 1900 года рождения. Он возглавлял колхоз, потом — сельский Совет. Колхозники выращивали лён, зерновые, картофель, свёклу. В хозяйстве были лошади, волы, быки, коровы, овцы, свиньи, птица, пчёлы. Работали крестьяне за трудодни. Работали старательно, ответственно, но и отдыхать умели: пели, плясали по гармошку, влюблялись, играли свадьбы, рожали детей…
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК ЦЕБРЕВКИ
Но в Европе уже разгорался пожар Второй мировой войны. Рядовой Иван Фёдорович ЦЕБРЕВ был призван в РККА в 1939 году и сразу попал на советско-финскую войну, где и пропал без вести в марте 1940 года. Это были первые потери цебревцев…
Началась Великая Отечественная война. Дубровский военкомат объявил мобилизацию. Многие мужчины ушли на фронт, другие были мобилизованы уже после освобождения района от врага в 1943 году. Многие назад не вернулись… Пали смертью храбрых в бою: рядовой ВАСИЛЕНКОВ Иван Фёдорович, сержант КУРЗИН Семён Антонович, рядовой ЛАТЫШЕВ Иван Михайлович, рядовой ЛАТЫШЕВ Иван Яковлевич, партизан МАРКЕЛОВ Герасим Егорович, рядовой ЗАЙЦЕВ Афанасий Иванович, младший сержант ХРИПАЧЁВ Василий Иванович, рядовой ХРИПАЧЁВ Фёдор Иванович, партизан ХРИПАЧЁВ Дмитрий Константинович, рядовой ЦЕБРЕВ Михаил Петрович, капитан ЦЕБРЕВ Николай Семёнович, гвардии старший лейтенант ЦЕБРЕВ Николай Семёнович…
Пропали без вести: рядовой БАЛЫШЕВ Гавриил Яковлевич, рядовой ЮДИН Семён Кузьмич, рядовые ЦЕБРЕВЫ: Пётр Егорович, Иван Петрович, Егор Петрович, рядовой СЕДНЁНКОВ Егор Ильич, рядовой СЕДЕНКОВ Егор Николаевич, рядовой СОРОКИН Егор Алексеевич, техник-интендант 2 ранга КОНУРЕНКОВ Фрол Яковлевич, рядовые КУРЗОВЫ Дмитрий Кириллович и Иван Кириллович, рядовой СТЕНЁНКОВ Егор Никифорович, младший лейтенант ХРИПАЧЁВ Егор Андреевич… Умерли от ран в госпиталях рядовой КОНУРЕНКО Георгий Яковлевич, старший сержант КУРЗИН Николай Антонович, кавалер двух орденов Славы…
Погиб в фашистском плену — шталаг XI C (311) — младший лейтенант ЦЕБРЕВ Дмитрий Семёнович. А брат и сестра ЛАТЫШЕВЫ: Пётр Андреевич, майор, кавалер орденов Отечественной войны I и II степеней, Красной Звезды, и Евдокия Андреевна, старшина, кавалер ордена Отечественной войны II степени, по рассказам родственников, дошли до Берлина, расписались на Рейхстаге и нашли друг друга по этим подписям!
Вернулись с победой рядовой ЛАТЫШЕВ Илья Андреевич, рядовой ЛАТЫШЕВ Фёдор Леонтьевич, младший лейтенант ЗАЙЦЕВ Николай Иванович, рядовой МИТРАКОВИЧ Трофим Филиппович, гвардии рядовой СИДНЁНКОВ Борис Николаевич, рядовой СОРОКИН Александр Алексеевич, гвардии старший сержант СТЕНЁНКОВ Иван Макарович, капитан ЦЕБРЕВ Николай Фёдорович, старший сержант ЦЕБРЕВ Фёдор Фёдорович…
В ОККУПАЦИИ
Цебревка, как и вся Брянщина, оказалась на временно оккупированной фашистами территории. И начался ужас утверждения «нового немецкого порядка».
Вспоминает ветеран педагогического труда Пётр Николаевич ЗАЙЦЕВ, в то время ребёнок, проживавший в соседней деревне Слобода: «У населения агрессоры «одалживали» молоко, яйца, мёд и другие продукты. Хорошо помню, как они «одалживали» у нас всё, что им было нужно. Уже в первый день их прихода по деревне закудахтали куры, летели перья, мычали коровы, визжали свиньи, плакали женщины и дети. Массовых расстрелов у нас я не помню, а ограбления — помню. У нас сразу забрали корову, кур, на следующий день — поросёнка. И самое страшное — спалили наших пчёл.
Отец, Николай Иванович, был любитель-пчеловод. Он работал в колхозе пчеловодом и имел свои пчёлосемьи. Наши пчёлы летом находились недалеко от деревни, примерно в километре. Рядом проходила дорога от Слободы до Цебревки. Небольшой отряд немцев направлялся из Цебревки в нашу деревню. Пчельня стояла около дороги. Немцы остановились, что-то кричали, смеялись, приказали отцу дать им мёду. Что было, отец сразу им отдал, прямо в рамках. Они ели, кричали, долго смеялись, потом сами начали открывать ульи. Растревоженные пчёлы кусали и жалили всех. Тогда немцы подожгли ящики, не оставили ни одного. А меня с отцом погнали в деревню. Я всё оглядывался и плакал, видя, как горели ульи.
В деревне немцы повыгнали жителей из домов, а сами поселялись в них. Люди начинали копать себе окопы или переселялись в погреба. Ночью отец ушёл в партизаны. Началась и потекла страшная жизнь в оккупации. Я не помню всех ужасов той страшной войны — по возрасту слишком был мал. Но зато помню, когда немцы собрали всех, у кого кто-то был в армии или в партизанах, и вывели за деревню. Нас поставили в ряд. Мама держала меня и брата моего. Она всё пыталась закрыть мне глаза, и все тихо и нервно говорила: «Не бойтесь, детки, больно не будет». Эти её слова до сих пор звучат у меня в памяти, когда вспоминаю войну. … Я видел, как они подняли винтовки, стали в нас целиться. Сейчас грохнут выстрелы и… Не знаю, что случилось. Помню только, как вдоль деревни быстро-быстро скакал верховой. Раздалась какая-то команда. Все опустили винтовки. Верховой спешился. Что-то немцы и полицейские долго переговаривались, а потом нас погнали обратно в деревню.
На следующий день рано утром нас отправили уже в Рославль. Через несколько дней мы с братом вернулись домой, а маму погнали в Германию. Мы жили иногда у тёти в Цебревке, иногда у себя дома. Иногда ночевали у знакомых людей и родственников…»
Пётр Зайцев в тот раз по счастливой случайности избежал смерти. А вот Никиту Фёдоровича ЛАТЫШЕВА, по воспоминаниям родных, немцы казнили где-то в Жуковской тюрьме, куда они угнали многих жителей окрестных деревень.
Политрук Дубровского партизанского отряда Антон Осипович ИЛЬЮХОВ вспоминает ещё об одном страшном эпизоде оккупации: «Трудно было в отряде с продовольствием. Особенно, когда мы сидели в плотной немецкой блокаде. Сильно голодали. Я регулярно приходил в деревню Цебревка за продуктами к сестре, которая носила фамилию Цебрева. Цебревых в Цебревке было много. Селяне помогали нам чем могли. Но нашёлся кто-то, кто выдал мою сестру. В 1943 году каратели расстреляли её по стандартному обвинению: «за связь с партизанами». У Цебревых был сын Анатолий, который после войны жил в нашей семье».
ПАРТИЗАНСКАЯ СЕМЬЯ СОРОКИНЫХ
Затерявшийся в дубровских лесах маленький посёлок Цебревка стал центром притяжения дубровских партизан, а главной конспиративной квартирой был дом Алексея Леонтьевича СОРОКИНА. Коммунист Сорокин вступил в Дубровский партизанский отряд ещё в августе 1941 года. Вместе с частями Красной Армии отряд держал оборону на Десне и Рессете, но в октябре был разгромлен. Многие бойцы тогда попали в окружение и в плен. Среди них был и Алексей Сорокин. Вместе с товарищами Кузьминым и Лопатченковым ему удалось совершить побег из лагеря в Жиздре и вернуться домой.
Сорокин старался не показываться на глаза людям, но всё же его заметили. Нашёлся предатель, который сообщил в комендатуру, что Сорокин — коммунист, организатор колхоза, бывший председатель сельсовета, и его арестовали. Подпольщикам, работавшим в управе, с большим трудом удалось Сорокина освободить, и он включился в подпольную работу. Его дом в Цебревке превратился в конспиративную квартиру, место встреч организаторов Дубровского партизанского отряда второго формирования взамен разбитого на Рессете. 1 февраля 1942 года отряд начал свою боевую деятельность.
Весть о партизанском отряде быстро распространилась по селам и деревням, и многие доставали припрятанные трёхлинейки или автоматы, наскоро прощались с семьями и ночью уходили в лес. Многие пришли в лес в самом начале организации отряда. А Алексей Леонтьевич Сорокин не просто сам пришёл в отряд, но и привёл трёх сыновей — Егора, Петра, Александра, которому не исполнилось ещё и 15 лет, и дочь Анну. Они храбро сражались рядовыми партизанами до освобождения от врага родной Брянщины, а потом в составе частей Красной Армии ушли на фронт.
Из воспоминаний Александра Алексеевича СОРОКИНА, юного партизана Дубровского отряда: «Однажды, возвращаясь с задания, я набрёл на вражескую походную кухню. Отползая, задел ветку. Один из гитлеровцев схватил автомат, резанул очередью. Пули просвистели у головы. Среди вражеских солдат поднялась тревога. Человек двадцать собралось у кухни. Схватив автоматы, они двинулись к кустам, в которых я сидел. Я решил притвориться спящим. Здоровенный детина приблизился, схватил меня за воротник и выволок на траву. Я был совсем малого роста, без оружия и, наверняка, производил жалкое впечатление. Немцы обступили меня, рассматривают как зверька. Подошёл офицер, начал допрашивать. Я стал хныкать, говорить, что шёл домой, заблудился ночью, хотел до утра переждать и заснул. И всё бы ничего, да, как назло, откуда-то появился полицай Николай Борисенков, хороший знакомый нашей семьи. Он и сказал немцам, что вся моя семья в партизанах. Меня начали бить, отобрали костюм брата, в котором я был. Вдоволь поиздевавшись, фашисты заперли меня в сарай.
На следующий день меня допрашивал немецкий переводчик. Опять били, стреляли у самых ног и фотографировали под дикий хохот. На третий день новый допрос: «Где партизанский отряд? Сколько человек в отряде? Кто командир?»
Потом вместе с группой местных жителей, отобранных для отправки в Германию, меня погнали на станцию в Дубровку. Появилась надежда на спасение. Стал обдумывать побег. Пока сопровождавшие нас фашисты замешкались, выгоняя коров из кустарника, заметил в стороне воронку, заполненную водой, и нырнул туда. Гитлеровцы не заметили. Когда они отошли подальше, вылез из воды и через несколько дней добрался до своих. Вот так, благодаря счастливому случаю и смекалке, я и спасся».
О героической семье партизан СОРОКИНЫХ и в целом о Дубровском партизанском отряде вы можете узнать из книги И.Е. Рыженко и В.Г. Коваленко «В пламени рождённая», которая вышла в свет в Клинцах в 2005 году.
«ОТ ЖИЗНИ ТОЙ, ЧТО БУШЕВАЛА ЗДЕСЬ…»
После освобождения Дубровского района от немецко-фашистской оккупации в сентябре 1943 года колхоз восстанавливали всеми силами и в короткие сроки достигли довоенного уровня. Жизнь постепенно налаживалась, хотя жили в первые послевоенные годы колхозники бедно, на трудодни почти ничего не платили, государство обложило селян большим налогом. Колхоз был присоединён к немерскому, носившему имя Карла Маркса (потом совхоз «Октябрь»).
А потом грянуло хрущёвское укрупнение деревень… Начался отток населения из Цебревки. В 1970 году посёлок был исключён из учётных списков. В архиве Дубровского района хранятся ПОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ КНИГИ посёлка Цебревка послевоенного времени (с 1947 года). При желании можно ознакомиться с ними, узнать, сколько семей, сколько человек проживало в Цебревке в эти годы, какое хозяйство имели семьи.
ПАМЯТЬ
Давно нет на карте Дубровского района посёлка Цебревка, но его уроженцы вспоминают о нём и своей жизни там с большой теплотой.
О своей большой, дружной, трудолюбивой семье из Цебревки рассказывает Марина Анатольевна БУРЕНКОВА, главный бухгалтер администрации Дубровского района: «Моя прабабушка, ЛАТЫШЕВА Александра Степановна, после войны переехала в деревню Карловка, где и умерла в 1970 году. У Никиты Фёдоровича и Александры Степановны Латышевых было семь детей, двое из которых умерли в детстве: один — в 10 месяцев, другой — в 7 лет от скарлатины.
Самая старшая дочь, Пелагея Никитична, моя бабушка, работала учительницей русского языка в Пеклинской школе. После переезда в Дубровку вышла замуж за Владимира Захаровича Цыганкова и стала работать на шпагатной фабрике: сначала кассиром, потом лаборантом. Александра Никитична, в замужестве Стенёнкова, работала на Дубровской шпагатной фабрике, а после ухода на пенсию трудилась гардеробщицей во второй школе. Её сын Александр Николаевич и дочь Елена Николаевна (в замужестве Моисеева) живут и работают в Дубровке. Анастасия Никитична вышла замуж и уехала на Украину, в Днепропетровск, где у неё родились двое детей: сын и дочь.
У Пелагеи Никитичны и Владимира Захаровича было трое детей. Старшая дочь Светлана Владимировна, 1949 года рождения, после окончания Рославльского медицинского училища работала медсестрой в хирургическом отделении Дубровской районной больницы, а потом 17 лет жила и работала в Десногорске.
Сын Владимир Владимирович окончил Смоленский техникум радиоэлектроники, женился, работал в Калуге, в Москве, сейчас живёт в городе Медынь Калужской области.
Сын Анатолий Владимирович тоже окончил Смоленский техникум радиоэлектроники, работал на почте. Потом жил на Украине, в Полтаве. Через 6 лет вернулся и работал инженером в совхозе «Зимницкий».
Брат моей бабушки, ЛАТЫШЕВ Иван Никитич, работал учителем в Дубровской спецшколе и жил в Карловке. Это был очень уважаемый в районе человек. Настоящий Учитель, с большой буквы. Недавно он умер после тяжёлой продолжительной болезни.
Второй брат моей бабушки, ЛАТЫШЕВ Николай Никитич, с женой Верой Тимофеевной воспитали двух дочерей, Галину и Людмилу. Людмила долго работала в Дубровском отделении Пенсионного фонда, сейчас на пенсии. Галина уже ушла из жизни.
Все мои родственники с большой любовью вспоминают свой родной посёлок Цебревка, окружённый лесами и полями, с самыми лучшими садами, самыми вкусными яблоками, самыми гостеприимными людьми…»
Говорит Людмила Николаевна ЖУРАВКОВА, ветерана труда: «Моё детство прошло в маленьком и очень красивом посёлке Цебревка. Здесь я жила первые 6 лет. Жила радостно и беззаботно, окружённая любовью родных и близких.
А какие были в Цебревке сады! Самое яркое воспоминание детства — буйное цветение садов весной. А к августу уже поспевал богатый урожай. Нашего посёлка давно уже нет, а дубровчане до сих пор ездят туда за яблоками в заброшенные сады. Помню, где стоял наш дом, его нехитрое убранство, домашнюю утварь, свою уютную кроватку. И чарующий запах свежего хлеба, пирогов, мёда… А ещё помню очень злую собаку, которую я страшно боялась. Или, может, это только мне она казалась страшной…
Цебревка… Это напоминание о счастливом детстве, когда мы были полны надежд и радостных ожиданий…»
В конце июня нынешнего года приехали на свою малую родину два родных брата: КАНУРЕНКОВ Александр Константинович, водитель из Бобруйска, и БАЛЫШЕВ Анатолий Константинович, шофёр из Набережных Челнов. Со слезами ходили они по сильно изменившимся за многие годы родным местам, где когда-то стоял родительский дом с душистым сеновалом, где играли в салки и лапту, лазали по садам, гуляли с девушками под луной… И вспоминали, вспоминали, вспоминали…
Особенно приятно было видеть цебревцам, что жив родник их детства, криница с чистой водой, вкус которой почти не изменился с давних времён их детства. Он и сегодня питает живительной влагой всех, к нему приходящих.
А знаменитые цебревские сады, хоть и лишившиеся уже своих хозяев, всё ещё продолжают кормить приходящих сюда путников сочными, сладкими яблоками, символом счастливого детства, прожитого в прекрасной русской деревне, трудолюбивой, щедрой, талантливой…
Воистину: «Не может быть Родина малой с такою великой душой»!
На снимке: Николай Федорович Цебрев
