«О войне написано не все…»

Библиотекари Дубровской Центральной межпоселенческой библиотеки продолжают вести запись воспоминаний участников и детей войны в рамках акции «О войне написано не все…» на базе библиотеки.  Сегодня — еще одна невыдуманная история военного детства… Михаил Филиппович Тарасов.

Родился 3 марта 1937 года в п. Дубровка в многодетной семье, где было пятеро детей. Отец, Филипп Яковлевич, – рабочий, мать, Акулина Афанасьевна, — домохозяйка. «…К началу войны мне шел пятый год, так что то время я помню хорошо. С момента объявления войны началась мобилизация гражданского населения в армию. Мы жили рядом с военкоматом и было видно, как ежедневно на призывной пункт прибывало много мужчин в сопровождении родственников, жен, детей. Постоянно слышался плач, рыдания, лились слезы – люди уходили на войну, может быть – навсегда… Мне кажется, их переодевали в военную форму прямо в военкомате, а затем отправляли на вокзал к поездам. Как я помню, немцы появились неожиданно. За день до их прихода все было еще спокойно, люди работали, велись поставки сена для армии. В этот день с утра около нашего дома остановились несколько повозок – это были ребята из Должанской Слободы, в которой проживали мои дедушка и бабушка по материнской линии. Эти ребята везли сено в заготовительный пункт, который располагался за нынешним маслозаводом. После полудня вдруг на малой высоте с запада пролетело несколько немецких самолетов. Родители разволновались, чувствовалось приближение немцев. Тем временем ребята, разгрузив сено, возвращались домой в деревню. Мать остановила их и попросила взять ее и нас, детей, в деревню. Мы уехали к бабушке и дедушке. На следующий день, проснувшись, мы увидели немцев. Началось выселение жителей деревни их хат. Жить пришлось в логу, на склоне которого старики и женщины быстро соорудили примитивные землянки. Сколько мы там жили – не помню, а затем отец забрал нас назад в Дубровку. Началась жизнь при оккупации. Подняли головы предатели, становились полицаями, старостами. Население постоянно выгоняли на принудительные работы для расчистки дорог от снега (была уже зима) и другие. Немцы периодически наведывались на подворья жителей, ловили кур, забирали заготовленные дрова, сено. Местные полицаи знали все о каждой семье как в Дубровке, так и в деревнях: у кого родственники состояли в партии, кто являлся кадровыми военными, а кто партизанами. Наша семья была у немцев на особом контроле, так как у матери один брат Кузьмин Василий был офицером Красной Армии, он еще до войны окончил артиллерийское училище, а второй Кузьмин Иван находился в партизанском отряде. В связи с этим немцы к нас часто приходили допрашивать мать – не приходил ли братец, а в Слободке, как говорила бабушка, даже устраивали засады, чтобы поймать его. Наша авиация часто делала налеты на Сещинский аэродром, сбрасывала бомбы, обычно это было поздно вечером, постоянно были слышны их взрывы, грохот выстрелов немецких зенитных оружий, все небо над Сещей освещалось лучами прожекторов, крупнокалиберных пулеметов. Мы часто выходили во двор и наблюдали за этой красивой, но вместе с тем страшной картиной, ведь в каждом самолете находились наши летчики. Уже чувствовалось, что наши войска ведут наступательные бои и по разговорам старших, нас скоро должны были освободить из оккупации. В подтверждение этих разговоров однажды утром, на «бреющем» полете, низко, прямо над трубами домов нашей улицы пролетел истребитель с большими красными звездами на крыльях, а из соседнего дома выскочил полицай и открыл по нему огонь из пистолета. Как все радовались! И вот, этот день настал! Но прежде было несколько тревожных часов, а может быть и целые сутки. Утром на нашей улице появились немцы и начали поджигать дома. Горели дома соседей Сосиных, Ивашиных, Дороденковых, потом дошла очередь до дома Корнеевых и нашего. У матери были уже собраны узлы с необходимыми пожитками. Немцы, собрав жителей в кучу под дулами автоматов, повели их в поле. Нас пригнали к участку, огороженному колючей проволокой (в данное время это место, где находится вторая школа). На участке уже было множество людей, в основном старики и дети. Вокруг участка распределились немцы с автоматами. Женщины рыдали, переговаривались, что всех завтра погрузят в вагоны и повезут в Германию. Начинало темнеть. Немцы группами с термосами и котелками двигались куда то правее Липовки, видимо несли ужин на передовую. Стояла жуткая тишина, но никто и не думал спать. А ночью все небо над Липовкой засветилось огнями. Как говорили тогда старики – это наши ударили залпом из «Катюш» по немцам. Началась неразбериха, загудели машины, везде была слышна немецкая речь. Чуть позже стихло, немцы отошли к центру Дубровки, ретировались и наши охранники с автоматами. Люди начали расходиться. Мы тоже, взявшись за руки, за родителями направились к своему сгоревшему дому. Вместо дома и надворных построек осталось одно пепелище. Отец, видимо, предчувствовал это и заблаговременно соорудил в огороде землянку, там мы и спрятались. На рассвете начался бой. Стреляли из орудий с обоих сторон, слышались автоматные очереди. Мы были в землянке, как вдруг, открыв матерчатый полог, заскочил туда наш солдат в телогрейке и с автоматом в руках. Мать заплакала, начала его целовать, он, убедившись в отсутствии немцев в землянке, ушел. Мать радостно причитала: «Детки, наши Красные пришли!» Бой продолжался. К нам в землянку огородами прибежала моя крестная Цыркунова Анастасия Васильевна, которая уговорила нашего отца убегать в деревню. И мы, две семьи, во время боя бежали в Слободку. Добежали до поля, где сейчас находятся улицы Зимницкого, тогда там были огромные траншеи, окопы. Было очень страшно, во время взрывов снарядов мы падали в окопы. В одном из окопов я увидел свисающую руку и перевязанную бинтом голову убитого нашего солдата. Немного утихло. Мы добежали до урочища «Каменец». Сколько же там было наших солдат! Они обнимали нас, угощали кто чем мог. А до деревни оставалось около километра. Дедушка и бабушка удивились, что мы прибежали во время боя, дед ругал отца, но все равно все были очень рады. А вечером, в колхозном скотнике на соломе, солдаты показали для жителей деревни кинофильм «Она защищает Родину». Мы были освобождены, но война продолжалась, шли с фронта «похоронки». Женщины терпеливо лопатами копали землю, не видавшую плуга во время оккупации. Жизнь продолжалась». Мать умерла в марте 1944 года. Отец умер в январе 1951 года.

Н.В. Бобрихина.